Оксана Яковенко перевела взгляд на Ганну Тимошенко. В памяти всплыл недавний случай, когда Тимофею Данилко понадобилась новая пара обуви, и Ганна обратилась за помощью к своему бывшему супругу. Однако Александр Соколов отказался.
— Пусть твой новый ухажёр покупает ему ботинки. А я — в стороне, — бросил он ей и отключился.
Ганна не жаловалась Оксане Яковенко на Александра. И, возможно, та бы так и не узнала, насколько больно было подруге, если бы сам Соколов не проболтался сестре. Причём говорил он об этом с таким самодовольством… А Ганне было просто горько и обидно. Дело было вовсе не в обуви — её ранило то, как легко отец открестился от собственного сына, прекрасно зная о непростой ситуации в семье бывшей жены. Да и никакого нового мужчины у неё не было — всё это были лишь выдумки Александра.
А теперь он приносил в квартиру Оксаны Яковенко технику на такие суммы, которые она бы себе позволить не смогла. И каждое его действие словно адресовалось вовсе не сестре, а прежней жене: «Посмотри, как я преуспел. Трачу деньги так, как мне хочется — а не по совести».
Ганну поражала даже не щедрость подарков — её удивляла наглость бывшего мужа. Она могла лишь догадываться о его реальных доходах: его страницы в соцсетях пестрели снимками из красивой жизни.
Загородные комплексы отдыха, дорогие рестораны, новые спутницы… Каждое фото — попытка доказать окружающим что-то такое, чего он сам себе признать не мог. И Ганна это понимала слишком хорошо. Их брак разрушило именно это раздутие собственной важности: жить с человеком, который постоянно сравнивает себя и близких с другими ради иллюзии превосходства — было невозможно.
Последним ударом стало его решение отправить Тимофея в интернат.
— Надо устроить сына в закрытую школу. Сейчас это престижно: пять языков преподают углублённо, три вида спорта на выбор с профессиональными тренерами… И ещё…
— Саш, ему всего шесть лет! Все эти годы он был рядом со мной и нашими родными женщинами! Как ты представляешь себе такой резкий поворот? Какой интернат? Какие языки?! У него должно быть детство! Или ты хочешь вырастить из него машину? — растерялась Ганна.
— Я хочу вложиться в будущее. Чтобы через десять лет получить отдачу.
— Он тебе что — акция на бирже?! Он ребёнок! — ахнула она с недоверием.
— Жаль только одно: шесть лет назад я выбрал неправильно… — пробормотал Александр без тени юмора. Никто даже не улыбнулся.
В последнее время от него всё чаще звучали язвительные замечания о сыне и жене как о сплошных расходах без пользы. Он сравнивал их с другими семьями: детьми друзей-предпринимателей или успешными супругами коллег… В какой-то момент терпение Ганны лопнуло окончательно: один скандал сменял другой; условия сменялись требованиями… Всё закончилось разрывом.
— Саш, ты же понимаешь: мы просто физически не потянем такую дорогую школу! Спустись с небес! Мы обычные люди! А Тимофей у нас самый простой мальчишка…
