Я возвращался домой после работы. На улице уже сгустились сумерки, хотя в январе дни понемногу становятся длиннее. Возле одного из домов я заметил Василия — он стоял на коленях прямо на утоптанном и грязном снегу тротуара, тщетно пытаясь подняться. Его движения были настолько беспомощными, что пройти мимо, не остановившись, я просто не мог. Вдруг человеку плохо стало — всякое может случиться.
Подойдя ближе, я разглядел: передо мной был невысокий пьяный Василий в поношенной телогрейке, с ногами в кирзовых сапогах, испачканных известкой, и в старой солдатской цигейковой шапке. Рядом валялись его рукавицы — такие же серо-зелёные и грязные, как и куртка.
— Эй! Ты как? Всё нормально? — спросил я с осторожностью и долей неприязни.
Василий медленно поднял на меня мутный взгляд. Несмотря на явное опьянение, в глазах читалась осмысленность и какая-то печаль. Почти виновато он произнёс:
— Братец… помоги очки найти… Я тут где-то грохнулся… — пробормотал он, разводя руками в стороны.
Мне было всего двадцать три года — к слову «братец» я себя ещё не относил. Но всё же уточнил у него место падения и начал осматривать снег вокруг. Увы — темнота мешала что-либо разглядеть.
В этот момент мимо проезжали знакомые Марко на внедорожнике. Завидев меня у обочины, они притормозили:
— Что-то ищешь?
