— А ты попробуй оформить продажу квартиры, где зарегистрированы несовершеннолетние.
— А зачем тебе её продавать?
— Мало ли. Жизнь ведь не всегда идёт по плану.
— Ты же не собираешься со мной разводиться?
— Нет, не планирую. Но стопроцентных гарантий никто не даёт.
— Мы же любим друг друга!
— Любим, конечно. Но чувства и недвижимость — вещи разного порядка.
Мирослав вновь опустился на стул и посмотрел на жену с мольбой в глазах.
— Оксаночка, прошу тебя. Это ведь ненадолго. Максимум год-два.
— Год-два — это серьёзный срок. За это время многое может измениться.
— Например?
— Да всё, что угодно. Ты можешь остаться без работы, заболеть, не дай Бог, умереть.
— Оксана!
— А что? Я обязана учитывать все возможные сценарии.
— И что тогда? — спросил он, нахмурившись.
— А тогда в моей квартире окажутся прописаны двое чужих мне детей, и мне придётся решать это через суд.
— Они не чужие! Это мои дети!
— Для тебя — да, а для меня — нет.
— Как ты можешь так говорить?
— Мирослав, мы с тобой вместе всего полтора года. А твои дети — часть твоего прошлого.
— Но прошлое не исчезает, когда начинается новый брак!
— Оно остаётся, но не должно становиться обузой для новой жены.
— То есть тебе всё равно на моих детей?
— Не всё равно. Но это не мои дети.
— А если бы были твоими?
— Тогда я бы сама решала их вопросы. За свои средства и в своей собственности.
— Оксана, это звучит жестоко!
— Жестоко — это когда свои заботы перекладывают на другого человека.
Мирослав замолк, осознав, что жена не готова уступить.
— А что мне детям сказать?
— Скажи, как есть. Что твоя жена не готова рисковать своей квартирой.
